Ее зовут Ирина Викторовна, она преподает в одной из школ Самары; своё согласие пообщаться с редакцией женщина объяснила так: «Отчасти по той причине, что о встрече меня попросили хорошие знакомые, отчасти по той причине, что сегодня утром я залезла в интернет и обнаружила, что нас объявили чуть ли не главной причиной всех российских бед, что просто смешно». По мнению Ирины Викторовны, мастерицы вброса, её поступок мало что изменил.

– Давайте я отвечу сразу на те вопросы, которые вы мне собираетесь задать. Почему я это сделала? По той простой причине, что я дорожу своей работой и хочу и дальше продолжать учить детей. Конечно, с вашей точки зрения я могла бы отказаться. Согласился бы кто-то другой. А значит, в глобальном смысле это ничего бы не изменило. Зато, изменило бы в моей личной биографии – понятно, что такого администрация школы мне бы не простила и рано или поздно нашли бы способ от меня избавиться. А я между тем, хороший педагог, мои ученики отлично поступают в профильные вузы, и если вам кажется, что преподавать детям должен плохой учитель, а я из-за непонятных идеалов должна уйти, то мне не близка ваша позиция.

Закон и суд? Вы прекрасно понимаете, что никто не уволит меня с формулировкой «отказалась «вбросит» бюллетени на выборах». Но учитель – фигура уязвимая и если нужно будет человека убрать, то его уберут

Что я получила за это лично? Если вы о материальном поощрении, то я его не получила. Но, когда накануне нас вызвала в кабинет директор школы, то она намекнула, что в случае, если мы сработаем правильно и поможем, учебному заведению обещаны некоторые преференции. Могу предполагать, что нам выделят больше денег.

Если честно, моя роль во всем этом была совсем небольшой. Мне нужно было просто в определенное время взять готовые бюллетени, проголосовать самой ( я делала это по открепительному удостоверению в силу того, что работала на избирательном участке) и потом опустить их в урну. У нас стояла обычная кабинка, и меня должны были «прикрыть» коллеги. Но думаю, что раз мне указали время, когда это сделать, то скорее они меня подстраховывали на всякий случай. Нет, мне не нужно было ставить «галочки» или вносить этих людей в списки. Что я при этом чувствовала? Ну, признаюсь честно, в какой-то момент руки тряслись, я боялась провокации со стороны наблюдателей, например. Или того, что все это попадет в интернет.

Сколько там было бюллетеней? Я не считала. Ну, штук тридцать, наверное. Может, чуть больше. Но я успела заметить, что там были голоса за две партии. Я так понимаю, что одна из них нужна было для того, чтобы «подвинуть» оппозицию. Так что в какой-то мере, я могу сказать, что баланс даже был соблюден, и многопартийность обеспечена. Я была на нашем участке не единственной, кто делал подобные вещи.

Просто так сложилось, что кому-то пришлось этим заниматься, а кто-то случайно остался в стороне. И потом, мне кажется, что мы только подстраховали, не больше. Ведь за «Единую Россию» действительно голосовали. По большому счету, могли бы обойтись и без нас. Я так думаю. Мой поступок ничего не решил и не изменил.

Что я сказала детям, когда пришла домой? Я пришла очень поздно, младший сын уже спал. Старший меня ждал. Не переживайте, я сказала ему правду: «Мама очень устала». И это действительно так. Это был тяжелый день, и я рада, что он закончился.

Новая газета в Поволжье